Превращать парламент в место для дискуссий, как в 1990-х, Вячеслав Володин не собирается. Он придумывает парламенту новую роль, и это уже не общественный совет, а бюрократическая структура, от которой зависит одобрение или отклонение тех или иных инициатив. Дума владеет печатью, и это тоже ресурс
Большая часть новостей о работе нового созыва Госдумы делится на две категории. С одной стороны, депутаты недовольны строгостями: заседания длятся до глубокого вечера, штрафы за прогулы, законопроекты можно вносить только с одобрения фракций. За нарушение дисциплины могут лишить мандата, причем первые недовольные уже начали уходить сами.
С другой стороны, новые привилегии: Думе в полтора раза увеличили количество автомобилей с мигалками (было восемь, а стало двенадцать), депутаты опять могут пользоваться залами для официальных делегаций в аэропортах. Штат депутатских помощников в следующем году вырастет на 900 человек – каждому парламентарию будет положено не пять, а семь помощников. У глав фракций появятся советники. И то другое и другое – две взаимосвязанные стороны управленческого стиля нового спикера Вячеслава Володина, который старается превратить «бешеный принтер» в личный ресурс для торгов с правительством и даже Администрацией президента
Make Дума great again
Володин получил парламент в плачевном состоянии. Госдума уже давно не считается местом принятия решений. Все знаковые, в том числе и репрессивные законопроекты – о запрете иностранного усыновления, об иностранных агентах – разрабатывались в Кремле. Зато вина при этом падала на самих депутатов, они были формальными авторами документов и голосовали за них. Шестой созыв получил много обидных прозвищ, а фамилии Яровой и Мизулиной намертво впечатались даже в сознание тех, кто политикой не интересуется.
Для Администрации президента Госдума была простым инструментом для одобрения законов. Так к ней относились еще при Владиславе Суркове, но тогда члены оппозиционных парламентских фракций могли позволить себе некоторые вольности, например покинуть зал заседаний в знак протеста. Вячеслав Володин на посту куратора внутренней политики окончательно усмирил думские партии: парламентарии были готовы подписаться под любой инициативой исполнительной власти и принять ее. Частностями работы машины одобрения в Кремле не особенно интересовались – законы принимались при полупустом зале, но внимания на это не обращали, нужное число голосов «за» всегда набиралось.
Депутаты в поставленных рамках развлекались, как могли – придумывали причудливые законопроекты без шансов на принятие, проводили «открытые трибуны», пели на новогодних корпоративах, участвовали в ток-шоу. Судя по намеченным Володиным в ходе кампании контурам, парламент и дальше должен был деградировать. «Двор – единица политики», – провозгласил тогда первый замглавы президентской администрации. Депутаты превратились бы в общественников на зарплате, старост, которые собирают народные пожелания. В этом статусе они были бы не единственными – примерно так же работает Общероссийский народный фронт.
Однако новому спикеру Вячеславу Володину, который раньше управлял всей внутренней политикой, становиться главным общественником явно не хочется. Смиряться с новой ролью он не стал. Володин явно провел аудит полученного проблемного актива и обнаружил, что парламент теоретически можно make great again. Конституционное разделение властей никто не отменял, а по главному закону страны Госдума может многое: в ее власти одобрить или не одобрить бюджет, выразить недоверие правительству и президенту.
Превращать парламент в место для дискуссий, как в 1990-х, Вячеслав Володин не собирается. Обычно нового спикера Госдумы характеризуют как публичного политика, но реформы, которые он затеял, демонстрируют, что Володин стал бюрократом-чиновником. Он придумывает парламенту новую роль, и это уже не общественный совет, а бюрократическая структура, от которой зависит одобрение или отклонение тех или иных инициатив. Дума владеет печатью, и это тоже ресурс.
К силе через дисциплину
Бешеный принтер не может просто так превратиться в отлично управляемую бюрократическую машину. Чтобы Думу стали воспринимать всерьез, спикер пытается организовать ее по своим представлениям об идеальной бюрократической структуре. Парламенту возвращаются видимые привилегии – мигалки и залы. Увеличение числа помощников, введение постов советников фракций также символически повышает статус парламентариев – у каждого из них появляется небольшой отдел, которым можно поруководить. Депутат постепенно должен превратиться в бюрократа.
Прежняя относительная вольница с причудливыми законопроектами, которые позволяют появляться в прессе, с корпоративами и песнями в этот образ не вписывается. Еще до начала официальной работы нового созыва единороссы уже объявили об ужесточении дисциплины. Такие заявления звучали и раньше, но в этот раз их воплотили в жизнь. Депутаты теперь не могут голосовать по доверенности, а за прогулы заседаний полагается штраф – одна шестая часть зарплаты. Бюрократы должны постоянно ходить на работу, как же иначе.
Личная инициатива для чиновника противопоказана, и вот в Госдуме ведут разговоры о том, чтобы подчинить внесение законопроектов фракционной дисциплине. Единороссы уже обязаны отдавать свои идеи на рассмотрение экспертных советов. Весь этот свод правил упрощает лишение депутатов мандата: нарушаешь правила, отправляйся на выход, регламент Госдумы это позволяет.
Ужесточение регламента еще и зрелищное событие. Депутаты толпятся у лифтов, стоят в очереди в буфет, чтобы, не дай бог, не опоздать и не заслужить штраф или порицание. Заседания длятся больше положенного и уходят в глубокий вечер. Женщины – депутаты от КПРФ уже не выдержали и попросились домой, чем заслужили отповедь от лидера единороссов Сергея Неверова и самого Володина – коммунисткам предложили сложить мандаты.
Людям такое зрелище нравится – депутаты получают огромную зарплату, вот пусть за нее и работают по полной программе. У строгого режима появилась первая жертва: миллиардер, единоросс Александр Скоробогатько, депутат нескольких созывов, сложил мандат – он рассчитывал на прежний режим. Хотя постоянное присутствие депутатов на рабочем месте никак не влияет на ход рассмотрения инициатив правительства и Кремля – они их все равно одобряют, пусть и после более длительного обсуждения (впрочем, без особой критики).
Дисциплину ужесточили даже в мелочах – думские новогодние корпоративы попали под запрет, негоже бюрократам, людям государевым, петь песни. В такой системе трудно работать самостоятельным депутатам – бывшим бизнесменам, которые все равно присматривают за активами, и популярным местным харизматикам, которые должны много времени уделять встречам с избирателями. Новые правила работы начинают их вытеснять. Бывшим чиновникам и партийным функционерам, наоборот, будет просто – на работу ходить они привыкли, а с избирателями встретятся и соберут наказы помощники.
Депутатский пастырь
Наконец, любая бюрократическая система должна группироваться вокруг четкого центра и фигуры руководителя. Спикер Госдумы по идее первый среди равных, самый авторитетный парламентарий, которому коллеги доверили вести заседания, поддерживать дисциплину и выполнять представительские функции. Примерно так оно и было. Вячеслав Володин постарался стать депутатским пастырем, и у него получилось. Представители разных фракций рассуждают о прелестях строгого режима, тщетности песен на корпоративах и благодарят Володина.
О пряниках депутатам спикер тоже не забывает: кроме перечисленных благ, парламенту удалось провести увеличение государственного финансирования партий, которые набрали на выборах больше 3% голосов. Парламентарии должны всегда помнить, кому они обязаны улучшением жизни. У четко работающей бюрократической думской машины есть свой разработчик и распорядитель, к которому теперь нужно обращаться с просьбами.
Володин явно хочет, чтобы Госдума воспринималась как его личный ресурс. В парламенте открыто говорят о более жестких формах взаимодействия с правительством: руководство Думы хочет, чтобы законопроекты парламентариям представляли сами министры или, в крайнем случае, их замы. Новый спикер пытается уйти из-под излишней опеки со стороны Администрации президента. Новые правила работы – первый и решительный шаг в эту сторону.
У депутатов могут быть влиятельные покровители в президентской администрации, правительстве или в ближнем круге президента, но, чтобы остаться в парламенте, они должны ориентироваться в первую очередь на думское руководство и аппарат. Регламент строг, но всегда можно найти «но»: болел, была неотложная встреча с избирателями. Об этих «но» придется договариваться с думским начальством – например, голосовать так, как оно намекнет. За парламентариями-единороссами присматривают не только аппаратчики, но и координаторы фракционных групп, большинство из которых лично близки Володину. Теоретически возможна ситуация с неодобрением инициативы исполнительной власти: руководство Госдумы дает намеки, что с ним надо договариваться, иначе перед любой инициативой выстроится стена депутатов-бюрократов.
Казалось бы, влияние Госдумы повышается, но это не совсем так. Статус депутатов скорее понижается – они становятся винтиками бюрократической машины, серыми фигурами без лиц. Статус спикера и аппарата должен вырасти, но случится ли это на самом деле, еще неизвестно. Пока излишне активных чиновников и политиков (в том числе и самого Володина) скорее наказывали за проявление самостоятельности. Володин рискует поссориться с правительством и Администрацией президента, но проект «Госдума» рассчитан на достаточно длинный срок. Парламент в ежовых рукавицах спикера может стать одной из козырных карт в момент транзита власти и борьбы за место преемника.
